Наталия, 71 - 1 ноября 2007 17:26

[COLOR=red]Как я выходила замуж[/COLOR]

[SIZE=-1][COLOR=red]3[/COLOR][/SIZE] Мы с трудом поймали машину, потому что никто не хотел сажать в автомобиль девушку в окровавленном белом плаще. А было уже двенадцать часов ночи. Начинался новый день – 17 апреля.
Мы подъехали к моему дому. Попрощались.
Я открыла дверь. На пороге стояла мама, которая стала кричать, что пока я где-то шляюсь, она не может уснуть. Она посмотрела на меня и все поняла.
- Тебя изнасиловали? Ты с кем-то переспала? Ты была с мужчиной? Геннадий, иди сюда немедленно. Она нас опозорила.
Потом они кричали, били меня. Требовали сказать, с кем я была. Я не сопротивлялась. Не плакала. У меня не было сил. Я хотела только одного, чтобы меня оставили в покое.
Мама достала из моей сумки записную книжку, стала читать фамилии. Прочитала: «Сидоренко Александр. Он?». «Да, - ответила я. – Он». «Можешь идти в ванную. Без тебя разберемся».
Я ушла. Мне было плохо и физически, и морально. Мне было стыдно и мерзко от всего того, что пришлось пережить в метро, от многочисленных вопросов и ответов врачам скорой помощи и в больнице, что произошло, что послужило причиной кровотечения. Я была виновата пред всеми. Перед мамой, которую больше всего в моей жизни волновала именно моя невинность, а я маму подвела. Не сберегла. Да, в начале семидесятых годов наши родители очень беспокоились за нашу нравственность. Почему, не знаю. Может быть, тогда еще были сильны патриархальные традиции, может быть, мамин личный опыт заставил ее считать, что именно сохранение моей девственности будет главным условием моего счастья. Не знаю. Мы с мамой никогда не вспоминали события этого дня.
Мне было стыдно пред папой, который увидел меня в таком ужасном виде, и которого я вынудила впервые в жизни меня ударить. И папа очень часто просил у меня прощения за тот день. Прошло много лет, прежде чем я поняла, за что именно папа просил прощения.
Но на этом события того дня, а точнее той бесконечной ночи не закончились. В два часа ночи приехал Саша. Мои родители позвонили ему домой. Начался второй акт. Теперь уже участниками скандала были родители и лейтенант в красивых очках. Они что-то кричали. О чем-то спорили. Потом папа выбежал из своей комнаты с пистолетом, которым его наградили во время войны. Этот пистолет стал решающем аргументом в споре. Саша сказал, что ему надо со мной поговорить. Мы ушли в другую комнату.
-Ты видишь, как события складываются. Да, Зоя Космодемьянская из тебя не получилась. Не смогла сохранить в тайне мой телефон. Ну, да, ладно. Надо что-то решать. Я думаю можно попробовать.
- Что попробовать?
- Пожениться. А что еще делать в такой ситуации.
- Саша! А ты меня любишь?
- А какой любви можно сейчас говорить! Я же тебе объяснял, что любовь является продуктом взаимодействия субъекта и объекта.
- А кто из нас объект?
- Сейчас это не важно. Важно, что мы должны попробовать создать семью. И, наверное, лет через пять я смогу тебе сказать, полюбил я тебя или нет. Так ты согласна попробовать?
Я, конечно, согласилась. Мне очень хотелось быт рядом с ним. Потому что тогда я была уверена, что влюбилась в него практически с первого взгляда.
Мы вышли из комнаты, и Саша объявил родителям о том, что мы решили пожениться. Папа достал коньяк. Мама что-то стала накрывать на стол. Саша сказал:
- Наташа, собирайся. Мы поедем домой. Я жду. Уже поздно.
Мама стала возражать и сказала, что до свадьбы она меня никуда не отпустит.
- Зоя Андреевна! Наша свадьба благодаря Вашей активности состоялась сегодня,17 апреля 1973 года.
Маму такое объяснение не устраивало. Но папа ее остановил. Я оделась, взяла что-то необходимое и мы уехали.
Было 5 часов уже утра. Саша нажал на кнопку звонка.
- Зачем? Ты же разбудишь свою маму.
- А ты думаешь, что моя мама смогла уснуть после того, что ей наговорили твои родители, когда позвонили по телефону.
Я испугалась еще один раз за этот бесконечный день, потому что была уверена, что меня ожидает продолжение кошмара.
Дверь открыла симпатичная женщина, небольшого роста, с удивительными голубыми глазами. Она была в ночной рубашке и куталась в шаль. Я не могла переступить порог их дома.
- Ну что же ты стоишь, доченька. Проходи. Теперь это твой дом.

• 
• 
•